В ушедшем году издание Союза писателей Кузбасса журнал «Огни Кузбасса» вышел шесть раз – серьезный рубеж для периферийного издания, что, конечно, не просто было организовать, да и финансовые проблемы в культурной сфере не так просты, как известно. Однако главный вопрос, который предстояло решать: а хватит ли достойных произведений на такой увеличившийся печатный объем? В этих ударных условиях редколлегии удалось выдержать вполне приличный уровень издания.

Украшением журнальной книжки является талантливая проза кузбасского поэта Виталия Крёкова. Сочинитель ничуть не скрывает своих прозаических истоков, учебы, к примеру, у раннего Андрея Платонова – кудесника русского слова. Вот откуда его парадоксальный синтаксис, сталкивание несоединимых по учебным правилам слов, когда словосочетания начинают будто светиться каким-то новым светом.  Следует обязательно отметить, при таких превосходных учителях-классиках, крековская оригинальность в текстах ничуть не страдает.

Из трех его рассказов, на мой взгляд, лучший – «На дурноезжем». Здесь и острое чувство неполноценности, которое необходимо преодолеть во что бы то ни стало слабосильному  деревенскому отроку, и звериное соперничество на фоне ещё только предчувствия собственного продолжения рода в бесчисленном человеческом ряду. И всё это, словно на волшебном экране, где до последнего идет противостояние человеческого и животного, но и их единение: и какое из начал победит – большой вопрос. И опьяняющая победная эйфория к финалу: всё это вычитывается в коротком, но глубоком по смыслу рассказе.

У Крёкова буквально штрихами рисуется жизнь простых людей: трагичная и счастливая, печальная и весёлая – вся в резких жизненных гранях, но, что гораздо ценнее, в неуловимых нюансах, незаметно перетекающих друг в друга, чтобы откристаллизоваться, в конце концов, панорамной картиной мощного хода времени и бытия. Не могу не напомнить только один штришок: автор, рассказывая о трапезах, еде, пропитании, всегда дотошен до мельчайших деталей – сколько и чего было на столе, сколько съедено, давали ли добавку: в результате художественно и наглядно иллюстрируется в воображении его хорошо известная поэтическая строчка «Наша бедность граничила с Богом».

Писательские удачи – это как праздники для читателя. Потому праздничны талантливые рассказы Нины Красовой, долгое время пытающейся идти поэтической стезей. Рассказ  молодой и талантливой Татьяны Ильдимировой «Скажи мне несколько слов» способен натянуть нервно-чувственное читательское восприятие до звона струны. Интересен шахтерский рассказ Николая Ничика. Превосходны любовные рассказы Натальи Елизаровой из Омска, а их мощная энергетику чувств и женская сексуальность в сочетании с великолепным сочинительским мастерством, – словно удар, высекающий острое эстетическое наслаждение от по-настоящему интересной и компактной к тому же прозы.

На фоне количественного роста поэтических произведений в стране и снижения качества открытий в поэзии, лучшие представители кузбасского поэтического цеха смотрятся как раз вполне достойно. Поэты-традиционалисты Валерий Зубарев и Валерий Ковшов представили достаточно весомые поэтические подборки. Как всегда удивляет в последнее время Любовь Никонова, её подборка «Огонь, пробегает сквозь лёд» – продолжение глубокого  постижения  мыслящим современником нашей противоречивой действительности, философское осмысление места человека в разорванном мире, и, конечно, чувство любви – здесь значительное место занимает любовь к Богу. Отдельно отмечу удачную подборку стихов Анатолия Валентинова.

А теперь об авторских неудачах.

«Путевые заметки», как их можно окрестить, Николая Переяслова «Через пять границ». Для чего путешествуют в чужие края? Трафаретный ответ: других посмотреть, себя показать. Но, наверное, ездят, прежде всего, чтобы лучше познать (понять) себя в сравнении с иными. Для чего автор перетаскивал через все границы свои трафареты «телеящикового» восприятия благополучных европейцев? Так сразу и не ответишь. Размытые мысли, не ясные задачи авторского замысла, построенного, судя по его заметкам, на платформе «акынского» сценария: что вижу, то и пою – вот такая получилась унылая публицистика. А неточности, стилистическая неряшливость, когда, например,  слово «который», или «не стали», или иные без всякого поиска словесных заменителей густо и буквально подряд лезут по тексту по  нескольку раз, раздражают. А голословные обвинения европейцев в самых неожиданных вещах: «…отдавать так много сил и дней «вылизыванию» чисто внешней, сугубо бытовой стороны своей жизни можно только в том случае, когда у тебя чуть ли не напрочь отсутствует её внутренняя, духовно-творческая сторона!» И почему же там появляются литературные классики? Неоткуда в чистоте рождаться, согласно Переяслову, писателям уровня Гюнтера Грасса, и точка.

Нет, неудачная состоялась поездка. Чтобы ещё раз повторить траченные молью лозунги, выдавая ложный пафос за патриотизм, не стоило болтаться по заграницам.

Огорчил и прозаик из Новокузнецка Анатолий Ябров. Понимаю, что в журнале даны всего лишь отрывки из его книги. Но то, что представлено под подзаголовком «Преподобный Анатолий Печерский» имеет множество фактических ошибок. Прежде всего, крестьяне у него уже в Киевской Руси XII века имели имена, отчества, фамилии. Вы где-нибудь видели в летописях имена у крестьян с отчествами, фамилиями? У известного писателя Евгения Карновича целое исследование посвящено появлению русских фамилий, у крестьян это происходило в XIX столетии. А у Гоголя вспомните, как навеличивали крестьян? 

Ещё «блоха»: татары наехали в большом количестве, «в колясках, хмельные, с женщинами». У Даля коляска – это барская ездовая повозка с половинчатым верхом на пружинах. Откуда подобный ездовой инструмент забрел в XIII век, да ещё к татарам, предпочитающим верховую езду? И еще языковая неточность: татары, как рассказывает святой, «отбуцкали» пленников. Слова «отбуцкали» у внимательного Владимира Даля нет в словаре, как отсутствует и «буцкать». И это далеко не все языковые «измы» всего-то на двух-трех страницах журнального текста.

Закончить разговор, несмотря на замечания, хочется на мажоре. Наш писательский журнал живет полнокровной жизнью, когда достаточное количество опубликованного в нем вполне может претендовать на столичный уровень.