|
|
Бизнес-портал КузбассаНовости, обзоры, рынки, аналитика,
|
|
|
|
|
| об изданииархив номеров еженедельникарекламаподпискаобратная связьчитатели о насфотогалереяАвант-ПЕРСОНАДоброе дело |  |
Новости компаний[28 апреля] Кузбассовцы стали активнее интересоваться творчеством Виктора Астафьева
Издательская группа «Авант»
Областной экономический еженедельник «Авант-ПАРТНЕР» |
Областной экономический еженедельник «Авант-ПАРТНЕР» № 9 от 11.04.2011
В эти дни в Москве проходит очередной фестиваль «Золотая маска», своего рода театральный чемпионат России. Кинематографисты у нас расколоты на два лагеря и имеют две конкурирующие премии: традиционную, но скромную «Нику» и скороспелого, но помпезного «Золотого орла». Книжных премий в России и вовсе несколько десятков, из них самыми престижными считаются три — «Большая книга», «Национальный бестселлер» и «Русский Букер», хотя последняя уже изрядно скомпрометирована. А вот «Золотая маска» одна на всех театральных направлениях — кроме разве что детского, для которого существует столь же престижная премия «Арлекин».
Нынче на «Золотой маске» показывают сразу два спектакля из Кузбасса: в конкурсную программу вошёл спектакль Прокопьевского театра драмы «Экспонаты», во внеконкурсную — спектакль «Квартирник» Петра Зубарева, создателя марииинского театра «Желтое окошко». Впрочем, Зубарев театральной России давно известен, хотя бы как лауреат того же «Арлекина». А вот на прокопьевском спектакле стоит остановиться подробнее.
«Экспонаты» уже собрали лавры трёх провинциальных фестивалей. Поставили спектакль московский режиссер Марат Гацалов и питерский художник Фемистокл Атмадзас. В основе его — пьеса Вячеслава Дурненкова, одного из лидеров «новой драмы», направления, которое характеризуется повышенным интересом к социальности (самый нашумевший пример — относительно недавний телесериал «Школа»).
Спектакль начинается с рассказа девушкиэкскурсовода о скромной, но славной истории Полынска, ныне глухого вымирающего городка: работы нет, зарплаты нет, молодежь уезжает в столицы или, помыкавшись, возвращается обратно. Впрочем, у Полынска вдруг появляется шанс: сюда приезжает предприимчивый столичный бизнесмен с проектом превращения городка в музей под открытым небом. Жителям предлагаются роли живых экспонатов. У музейщиков эта должность называется интерпретаторы: в случае приезда экскурсий они обязаны переодеться в старинные одежды и инсценировать занятия и обычаи своих предков двухсотлетней давности. Как водится, ктото с готовностью соглашается подзаработать, а ктото решительно восстает против этой комедии. Протест выливается в поножовщину и поджоги. Но в целом спектакль — не о классовой ненависти к приезжим олигархам и не о провинциальной дикости, душащей на корню все перспективные начинания. Это спектакль о чести, пусть и своеобразно понятой. Помнится, у Пьетро Масканьи была такая комическая опера — «Сельская честь», правда там сюжет был замешан на традиционной ревности.
Честь не следует путать с чувством собственного достоинства — это добродетель не индивидуальная, а сословная. У дворян были свои понятия о чести, у крестьян — свои, на их лад, но от этого не менее жёсткие. Характерный пример: к дворянской девушке на выданье предъявлялось непременное требование целомудрия (поэтому неудачное бегство Наташи Ростовой с Курагиным вызвало скандал); зато в замужестве светские дамы пользовались относительной свободой — большой свет адюльтеры чуть ли не поощрял. Крестьянская девушка, напротив, пользовалась свободой до замужества — на её возможные похождения закрывали глаза, если только речь не шла о старообрядческом семействе особо строгих правил. Зато выйдя замуж, крестьянка должна была хранить безусловную верность мужу, иначе он мог забить её до полусмерти, и мир (точнее, «мiр» — сельская община) и не подумал бы вмешаться.
Коротко говоря, в первой половине XIX века в России существовало две культуры: дворянская, ориентированная на Запад с его рыцарскими и джентльменскими кодексами, и крестьянская, глубоко традиционная, проникнутая религиозными ценностями с примесью языческих обычаев. Другие сословия тяготели к одному из этих полюсов: купцы и мещане — скорее к крестьянской модели (хотя здесь было множество нюансов по части деловой репутации), чиновники и нарождающаяся интеллигенция — скорее к дворянской. Потом крестьян освободили, дворяне разорились и уступили инициативу буржуазии, а сословные рамки стали стремительно размываться.
Сейчас можно говорить, да и давно уже говорят, что в России снова сложились две культуры — правда, не по сословному, а по географическому принципу. Столичная, то есть московскопитерская и провинциальная, которая с удивлением взирает на столичные нравы в телевизоре, но жить предпочитает посвоему. Не только изза разницы в доходах: в ХантыМансийске или ПетропавловскеКамчатском заработки населения не меньше московских, но культура ощутимо другая.
Большие города за миллион жителей, вроде бы должны тяготеть к столичной модели — но и тут есть свои нюансы. Скажем, деятельность Центра современного искусства, открытого Маратом Гельманом в Перми, местная общественность упорно встречает в штыки. В самом деле, Пермь это город с собственными развесистыми традициями, со своими литературными и историческими мифами, столетним университетом и полуторастолетней оперой — в общем, далеко не туземцы, которых можно прельстить блестящими бусами. А тут разрекламированные проекты, огромные откаты, громкие обещания радикально расширить провинциальное сознание — а на выходе сомнительные фокусы третьей свежести.
Случай Марата Гацалова, москвича, который трудится в Прокопьевске главным режиссером и насаждает там «новую драму» — вроде бы, напротив, успешный пример оплодотворения столичной штучкой провинциальной нивы. Правда, нужно учесть, что «новая драма» вообщето не в столицах родилась (драматург Дурненков, например, живет в Тольятти). А главное — пафос отторжения столичных веяний, пронизывающий «Экспонаты», делает этот пример какимто двусмысленным.
В общем, чем больше в московских телестудиях рассуждают на тему, есть ли жизнь за МКАДом, тем крепче в провинции чувство отвращения к этому паноптикуму. В рассуждении великодержавном оно, наверное, нехорошо. Но можно увидеть и светлую сторону: когда в Казани гнут своё, а в Мариинске своё, в конечном итоге повышается культурное разнообразие, а на карте родины появляется больше центров притяжения. В конце концов, если Россия ратует за многополярный мир в глобальном смысле, для внутреннего употребления неплохо бы держаться той же политики.
Юрий Юдин
|
Деловые новости[27 апреля] Новый проект КРТ в Заводском районе Новокузнецка выставлен на торги за 35 млн рублей
Рынки/отраслиПоиск по сайту |
 |
|
© Бизнес-портал Кузбасса
Все права защищены
|
Идея проекта, информация об авторах
|
| Разработка сайта ‛ Студия Михаила Христосенко |
