В отличие от многих автор ничуть не скрывает своей национальной принадлежности, наоборот, выпячивает уже с самых первых слов, приводя в качестве эпиграфа цитату из дневника феерического Михаила Булгакова: «…десятки евреев, работающих по книжному делу».

Беломлинская вернулась из эмиграции и, как она сама злословит по поводу своих нынешних занятий, почти случайно (анархично?) попала в литературный бульон, который варится в северной столице.

Автор остроумно играет в строгую учительницу, проверяющую стопку сочинений: здесь соседствуют покойные титаны литературы и современные отечественные и зарубежные писатели, тут же попавшая в эту компанию плодовитая Полина Дашкова и даже «крепостная королева» Параша Жемчугова. Ох, и менторский же тон выбрала строгая Юлия Михайловна – жуть и страх! Если бы не её фирменные парадоксы, то сплошной учительский накрут. Критик Беломлинская, к примеру, допускает использование в своих работах обсценной лексики – не на каждой странице, но матерные словечки, как жалящие насекомые, всё-таки иногда мелькают. Однако при этом отстаивает вечные ценности, защищая ненормативные слова, даже требует введения изучения этой будоражащей пуристов области языка, как части «низовой культуры» в школьной программе: «Чтобы употребляли только тогда,когда без ЭТОГО никуда, правильно, с чувством, тактом и расстановкой».  

В «По книжному делу» первый раздел озаглавлен «Мужские голоса». Тут явлены неутомимый Дмитрий Быков, неровно-спекулятивный Илья Стогов (любит представлять себя как Стогоff), развёрнутый в прошлое и будущее Эдуард Лимонов, брутальный ниспровергатель Захар Прилепин и ещё кое-что вкусненькое. Второй раздел – «Американские голоса» (из США вернулась как-никак). Здесь рассказывается о замечательном фантасте Рэе Бредбери и Брете Истоне Эллисе, авторе нашумевшего по миру «Американского психопата», и, конечно, о загадочно-затворническом Сэлинджере. Раздел третий – «Женские голоса», что, наверное, естественно после первых двух «мужских». Литература, если она не занудная, погружает в увлекательную игру, потому начинает автор со своей мамы – писательницы Виктории Беломлинской, подкрепляя сказанное разборами Марины Цветаевой, Полины Дашковой, покойной экстравагантной Натальи Медведевой, помните её «Мама, я жулика люблю». И любопытная Анна Старобинец – мистическая и одновременно феерическая писательница, о творчестве которой мне тоже уже приходилось писать, находит место в книжке Беломлинской.

А ещё в ней присутствуют разделы «Патриотическое», «Языческое», на своём месте, на мой взгляд, мемуары «Джульетта и духи», «Комсомольская брильянтовая» – это о книжной серии, которая как раз сейчас активно продаётся под флагом газеты «Комсомольская правда». «Смешные всё же времена», – припечатывает выводом  писательница.

Пожалуй, самый ударный материал книжки – это «Мой Есенин» с подзаголовком «Фантастическая повесть». Кто только не высказался по поводу жизни и смерти русского кудряво-синеглазого поэтического гения. Самые разные точки зрения борются в информационном поле,  от вполне разумных до сумасшедших.  Беломлинская добавляет к ним свою увесистую порцию железобетонных установок, но и развесистой мифологии у неё хватает.

Помните, пришёл Лель в красной косоворотке с намасленными кудрями и в сапогах как раз в тот момент, когда в очередной раз в моде был «мужик» – четыре пятых населения империи тогда были крестьяне. Беломлинская ничуть не смущается обвинений в антисемитизме (смотри её национальную принадлежность), словно скальпелем режет по еврейскому окружению поэта. Вот как она пишет: «Евреи… Грамотные. Дико активные, обиженные... Они, конечно, работали на раскачивание лодки дружно и очень продуктивно». «Крестьяне, может, ещё и потерпели бы. Русская интеллигенция, вообще плохо умеющая совершать завершенные действия, больше склонная к разговорам и созерцанию, может тоже дотерпела бы до революции реформистской, то есть спущенной сверху… Но вот выскочили эти ассимилированные евреи… Выскочили и стремительно привели рычаг в действие».

Ещё процитируем: «Нетерпеливые, повышенно эмоциональные. Истероидные. И – действенные. И точно такой же тип личности представляет из себя Сергей Есенин». Как? Есенин – еврей, путь даже по типу личности? Ну вы даёте, Юлия Михайловна. Да вас в порошок сотрут некоторые из упёртых.

А та, по-прежнему не смущаясь, хладнокровно продолжает: «Есенин слишком подвижен. Слишком истеричен, слишком нетерпелив, повышенно эмоционален. Я так подробно остановилась на евреях, потому что эта тема проходит по жизни Есенина красной ниткой… красной тряпкой. Ну, той, что для быков».

От корриды с литературными быками сразу в лёд: «…на радость всем националистам я тоже уверена, что Есенина убили. И, да, его убил еврей. Еврей и чекист». Пожалуй, хватит дёргать за нервы, цитируя, пусть хладнокровный читатель сам разыщет эту интересную книжку и сделает самостоятельные выводы из неё.

И последнее. Юлия Беломлинская выработала свой литературный стиль, который затягивает при чтении. Её рубленые абзацы текста похожи по форме на стихи. Но, всего лишь – похожие. Вообще-то это прозаические суждения парадоксального и, скажем честно, смелого литературного критика, яркого публициста, интересного писателя.