«Дело» «Мечела», возникшее из неожиданных и весьма резких заявлений председателя российского правительства Владимира Путина в адрес горно-металлургической компании, основанной в Кузбассе, быстро переросло в серьезную экономическую проблему. Правительство озаботилось трансфертными ценами, которые якобы угрожают экономике России, а заодно и монополизацией рынков, вроде бы стимулирующей инфляцию, которая в свою очередь сильно раздражает граждан. В итоге, всё обернулось крупнейшим с 2003 года, т.е. с «дела «Юкоса», падением биржевых котировок и сокращение капитализации российского рынка. Реальные цели нападок на «Мечел» проявятся в будущем, но очевидно они – не борьба с монополизацией и трансфертными ценами.

Потери капитализации «Мечела», а также остального российского рынка, только на первый взгляд ни имеют никакого значения для страны, и тем более для простых обывателей. Как это ни прискорбно, любые заявления, обрушивающие рынок ведут к очень большим потерям, прямым и косвенным. Первые вызваны удорожанием кредитов: ведь чем ниже капитализация рынка и отдельных компаний, тем дороже им обходятся заимствования. А дорогой кредит быстро чувствуют все, ведь дороже становятся производство всех товаров и услуг.

Косвенные или репутационные потери отрицательно отражаются на общем имидже страны, ведут к оттоку капитала в настоящем и боязни инвесторов в будущем. Между прочим, стоит ли после ожидать законопослушности граждан и юридических лиц и аккуратной выплате ими всех налогов. Не случайно через неделю после появления дела «Мечела» известный
медиа-магнат Руперт Мердок, как сообщила газета «Коммерсант», объявил о желании продать свой бизнес в России:«Чем большего успеха мы добьёмся, тем больше шансов, что у нас его (российский бизнес) украдут. Лучше мы сейчас его продадим».

Очевидно, что сам по себе «Мечел» и его поставки угля на экспорт по заниженным ценам имеют весьма отдалённое отношение к проблемам, которыми озаботилось российское правительство. Причём, скорее всего, озаботилось только на время, денег в казне в избытке. Доля коксующегося, а равно энергетического угля в ускорении цен в стране весьма незначительна, не нужно быть экономистом, чтобы это понять. Куда весомее вклад в инфляцию нефтяных и газовой монополий, жилищно-коммунальных тарифов, долгое время искусственно сдерживавшихся государством, и продовольствия. Однако, несмотря на то, что Федеральная антимонопольная служба (ФАС) регулярно возбуждает дела против субъектов этих рынков, реальных результатов этого возбуждения граждане не видят. Причина в том, что в нефтегазовом секторе невиданно выросли за последние восемь лет государственные корпорации. Именно для них, а не для остального бизнеса, был создан благоприятный климат, своего рода «инвестиционная теплица», при самом высоком покровительстве. Интересно, что российское правительство и его глава возбудилось не после жалоб населения на рост бензиновых цен или авиакомпаний – на рост стоимости керосина. А после жалоб нефтяников на рост цен на трубы. После чего и последовал выпад в адрес «Мечела».

Часть металлургов предъявила претензии к поставщикам коксующегося угля. Но рост цен на сырьё не отразился на прибыльности крупнейших металлургических компаний России. Тот же Новолипецкий металлургический комбинат (НЛМК), на жалобу которого на «Мечел» как на поставщика коксующегося угля вроде бы и отреагировало правительство, прекрасно себя чувствует. Так в первом полугодии 2008 года, как раз в момент резкого подорожания коксующегося угля, чистая прибыль НЛМК, по данным его отчётности, выросла сразу в 2,2 раза и составила 44,315 млрд. рублей. А ведь этот металлургический гигант совсем не обеспечен своей угледобычей, как, к примеру, «Евраз Груп» или «Северсталь». В таких обстоятельствах попытка ФАС предъявить обвинения в использовании монопольного положения на рынке коксующихся углей «Евраз Груп» и «Распадской» не выглядят странной.

Очевидно, что и влияние производителей угля на экономику страны, и степень монополизации отрасли сильно преувеличены. Угольных месторождений в России очень много, производится он с избытком. Нужно только создавать условия для новых инвесторов, или не мешать уже работающим компаниям, чтобы его хватало потребителям, а степень концентрация угля в руках нескольких производителей не росла. В своё время государство произвело настоящую революцию в отрасли, проведя реструктуризацию и, сделав её частной. Соответственно, инвестиционно привлекательной. Но с того времени мало, что было сделано в продолжение этой политики.

Например, ничто не мешало государству в последнее время не допустить концентрацию угольных активов, выставив, например, ограничения на приобретение «Мечелом» в ходе приватизации угольной компании «Якутуголь» и строящейся компании «Эльгауголь» в прошлом году. Можно было выставить не разрешить покупку Межегейского месторождения коксующегося в Республике Тува компаниям уже обеспеченным углём. Однако в конце июля оно было продано компании «Южкузбассуголь» группы «Евраз», у которой своего угля хватает.

Получив очень большие деньги за ещё не разработанные месторождения как в этом случае и при продаже компании «Эльгауголь», государство ничего не изменило на рынке. Похоже, что в этот момент его интересовали только доходы от продаж, а не возможные последствия. Между тем, инвесторы, заплатив огромные деньги за ещё не разработанные ресурсы, которые начнут давать отдачу только через годы, резонно стремятся возместить понесенные расходы уже сейчас и стараются получить за уголь, который уже добывают, максимальную цену. Это их право.

Примечательно, что металлурги, которые отметились жалобами в правительство, до последнего времени не спешили рисковать своими огромными прибылями, чтобы вкладывать деньги  в разработку новых угольных месторождений в России. Тот же Новолипецкий металлургический комбинат вообще предпочёл продать в прошлом году угольную компанию «Прокопьевскуголь». Взамен большинство крупных металлургических холдингов России предпочитают приобретать заводы в Западной Европе и в США, рудники в Австралии и Южной Африке. Кстати, «маржа», которые приносят эти приобретения, гарантированно остаётся за рубежом. В отличие от тех, что приобретений в России.

И неизбежно все такого рода холдинги, а не только «Мечел», прибегают к трансфертным ценам. Такова логика сложных промышленных объединений, бессмысленно самому себе продавать сырьё по рыночным ценам. Поэтому практика внутренних цен характерна для всех крупных промышленных холдингов, не только горно-металлургических, но и для государственной «Роснефти».